(08.02.1967-29.05.2010)
Выпускник кафедры микологии и альгологии
Автор Атласа-определителя макрофитов Белого моря и
логотипа Биофака МГУ в виде трилистника
Профессор Ю.Т. Дьяков
Зав. Кафедрой микологии и альгологии 1990-2011гг.
Как ни удивительно, но это факт, что на биологическом факультете училось и работало много людей с отчетливо выраженным гуманитарным типом мышления. Примерами могут быть многолетний декан факультета профессор М.В. Гусев, профессор В.Д. Федоров и многие другие. Типичным гуманитарием являлся и Михаил Болдуман. Что же привело его на наш факультет? Несомненно, интерес к водорослям.
Я познакомился с ним на летней практике на ЗБС, где вел занятия со студентами по определению грибов и водорослей, и меня поразили глубокие знания водорослей, знание многих из них «в лицо», что обычно достигается многолетними занятиями и совсем не присуще студенту второкурснику. Из него вышел бы выдающийся альголог, если бы его интересы, как у большинства из нас, были бы ограничены узким кругом предметов. Миша был не таков. И в своей дипломной работе, в которой он представил оригинальные ключи для определения водорослей-макрофитов, он оформлению уделил не меньше внимания, чем содержанию. Он представил диплом в виде старинного манускрипта с желтыми, покрытыми пятнами страницами, золотым обрезом и обложкой, характерной для старинных книг. Копирование старых книг давало ему не меньшее удовлетворение, чем определение водорослей и изучения их онтогенеза. Если бы только копирование…
Миша имел потрясающую память и был превосходным лингвистом. По-видимому, нет европейских языков, на которых бы он не читал, а «большие» языки – немецкий, английский, французский, испанский и итальянский он знал в совершенстве. В 90е годы кафедру микологии и альгологии посетил с визитом выдающийся немецкий миколог и молекулярный биолог Карл Эссер, который прочитал несколько публичных лекций. Миша был на этих лекциях переводчиком. Сначала Эссер читал по-английски, после того, как поговорил с Мишей на немецком языке, перешел на немецкий. Как-то после одной лекции студент кубинец задал вопрос лектору на плохом английском. Миша тут же перешел на испанский и перевел вопрос с испанского на немецкий. Причем, он настолько восхитил Эссера не только свободным, без акцентов владением разными языками, но и свободным владением предметом, легким переводом сложных молекулярно-генетических построений, что был им приглашен работать в своей лаборатории. Миша, конечно, не принял это предложение.
Наука – дама ревнивая, она не терпит никаких других серьезных увлечений, а это – не для Миши. Поэтому после окончания университета, он не пошел в науку, а занимался альгологией лишь между делом, при получении интересных предложений, вроде создания программы альгологической школы в Италии, или составления комментариев к рукописям преподобного Павла Флоренского, создавшего завод по переработке ламинарии в соловецком ГУЛАГе. Я думаю, что была и другая причина, по которой Миша не имел намерений уехать за рубеж. Он очень любил и великолепно чувствовал русский язык, умел извлекать из него удивительные тексты и радоваться им.
Таков был наш безвременно и трагически ушедший из жизни Миша Болдуман, который ярчайшей звездой вспыхнул на биофаковском небосводе.